Буддизм

Мы должны остерегаться применять наши собственные религиозные масштабы к другим религиям, и еще более – к самым ранним ступеням духовной жизни человечества. То, что мы понимаем сегодня под словом религия , так же отличается от своей первоначальной формы, как нынешнее человечество от человечества каменного века. Мы привыкли отождествлять религию с нравственностью, или с идеей бога, или с верой в определенные догмы, однако все это не имеет ничего общего с религиозной позицией первобытного человека.

Причина этого в том, что различие между внутренним и внешним миром первобытный человек еще не создал и не испытал. Его религия – не разновидность идеализма и не чувство воскресного утра . Для него религия была вопросом жизни, а именно – вопросом самосохранения и сопротивления неизвестным силам, окружавшим его, а также вопросом внутренней безопасности и гармонии. Эти неизвестные силы были не только силами природы, они таились в загадочном характере простейших вещей и неконтролируемых психических сил внутри самого человека. Эти последние, с течением времени вытесненные интеллектом под порог так называемого нормального дневного сознания и таким образом ограниченные областью подсознательного, были ранее важной частью человеческого мира. Они не только представляли часть бодрствующего сознания человека, но и проецировались в окружающий его видимый мир; с другой стороны, материальные объекты, с которыми он вступал в соприкосновение, воспринимались им как части его психического мира.

В состоянии сознания, которое помещает проекции разума и чувств на ту же плоскость, что и материальные объекты, – а следовательно и то и другое переживаются как реальности равной ценности и равной закономерности, – границы между субъективными переживаниями и объективными вещами еще не созданы. Все существующее одушевляется и со всем многообразием своих отношений принимает участие в жизни воспринимающего и переживающего субъекта с того момента, когда он вступает в область сознательного восприятия. Каждый контакт имеет свои реакции на обеих сторонах и таким образом создает все новые и новые отношения.*

Поэтому с точки зрения самосохранения необходимо определить эти отношения, ограничить их и направить в должном направлении, чтобы предотвратить возобладание потока явлений над пробуждающейся человеческой душой, открытой всем впечатлениям и беззащитной, как ребенок. * Жизнь существует даже в орудиях труда человека. Воин чествует бога по имени Военная Колесница , бога Стрела , барабан; земледелец чествует плуг; игрок – игральную кость. Жрец чествует камень, на котором он выдавливает сому, соломенное ложе, на котором должны возлежать боги, столб, к которому привязывают жертвенное животное (Ольденберг. Религии Веды). Эти обычаи сохранились в Индии до сегодняшних дней: музыкант чествует свой инструмент, художник – свои кисти и краски, ремесленник – свои инструменты, а земледелец воспринял бы как святотатство уничтожение старого, ставшего негодным плуга.

Представим себе человека, потерпевшего кораблекрушение, который после многих дней скитания на обломках корабля по волнам океана наконец выброшен на незнакомый берег. Первое, что он должен сделать, это узнать название страны или той местности, куда он попал. Название означает для него спасение, ибо, узнав его, он сможет оценить ситуацию и принять какое-либо решение. Без названия он не способен сориентироваться и будет блуждать столь же беспомощно, как если бы он вообще не ступал на твердую почву. А если бы он находился в неисследованной местности, он должен был бы тщательно осмотреть незнакомые предметы и рельеф местности и дать им наименование, прежде чем двигаться дальше. Таким образом он овладевает ментально окружающим его миром, и страх, связанный с незнакомой обстановкой, исчезает пропорционально степени знакомства с ней. Но каким образом он находит наименования тем объектам и формам, что его окружают? Посредством сравнения этих форм и объектов с известными ему ранее и посредством применения к ним тех же или сходных наименований. Тот, кому доводилось оставаться одному в неизвестных местностях, пустынях, джунглях, знает важность этого процесса и способен представить сходное, но значительно более интенсивное переживание первобытного человека, который шаг за шагом завоевывал целую вселенную неизвестных сил, явлений и форм. Для него смысл вещи или силы, описание события, определение мысли и впечатления являлось фундаментальным процессом развития его мира. Вещи, которые могли быть названы, утрачивали свою тайную власть над человеком, ужас неизвестного. Узнать название вещи означало обрести власть над ней. Шатапатха Брахмана (XI, 2, 3) говорит: Брахман, сотворив мир, размышлял: Каким же образом мне вновь вернуться в мир? Он вернулся с помощью двух – имени и формы. Столь же широко простирается этот мир, сколь имя и форма. Они – две великие силы Брахмана. Тот, кто ведает эти две великие силы Брахмана, обретает величайшую власть .

В Брихадараньяка Упанишада (III, 2, 1) говорится: Яджнявалкья, – спросил он, – когда умирает здесь человек, то что не оставляет его? – Имя. Поистине, имя – бесконечно, несметны вишвадевы, и не имеет конца мир, который он обретает с помощью имени .

Это предложение может быть понято с точки зрения магического миропредставления, в котором имя (нама) есть нечто большее, чем произвольный звуковой символ для обозначения предмета, личности или силы. Оно – становление сознания, процесс одухотворения индивидуализированной космической целостности. Мир является нашим миром только в той мере, в какой мы осознаем его, и мы обретаем мир только в той мере, в какой отождествляем себя с ним. Этот процесс идентификации есть творческий акт наименования, формулирования, включения в сознание. Акт названия есть акт становления сознания и, одновременно благодаря этому, есть частичная идентификация и процесс объективации. До тех пор, пока существует этот процесс, он остается в непосредственном отношении к переживающему субъекту. Как только это отношение прерывается, прекращается и живой процесс, а духовное замирает, застывает в интеллектуальном понятии, становится простым, отдельным от личности, ему противостоящим (предметным и поэтому отчужденным) объектом. Этому сопутствует и полное отчуждение смысла, что мы можем наблюдать, например, в бездумной интерпретации современными индийскими учеными вышеприведенной цитаты: поистине, имя – бесконечно , – объясняемой ими как то, что бесконечность имени заключается в возможности его неограниченного существования в человеческой речи .

Нама и рупа соотносятся как творческая сила разума и созданная ментально чувственно-воспринимаемая форма. Они есть формирующее и формируемое, они пребывают в постоянном взаимодействии. На этом основывается все магическое мировоззрение.

Каждая вещь, каждый процесс понимаются как воплощение своего имени , ибо название равнозначно воплощению формы. Имя идентично соответствующему объекту. Знание имени силы, существа или объекта, т.е. совершенное воплощение его в сознании, означает столь же много, как и полное овладение ими.

Но для того, чтобы сила была действенна, необходимо имя и связанные с ним ассоциации повторять торжественно и ритмически как разумом, так и словами, дабы сознание было полностью сконцентрировано и обращено к объекту.

Таким образом, магия была рождена словом, ибо слово в час своего рождения являлось центром действующих сил, и только последующие времена сделали его бесплодным, превратили его в простую условную форму, в безжизненную монету, которой мы пользуемся по привычке, не осознавая его живого происхождения и ценности. Благодаря слову человек овладел миром, благодаря слову он поднялся над животным.

Сущность всех существ – земля.

Сущность земли – вода.

Сущность воды – растения.

Сущность растений – человек.

Сущность человека – речь.

Сущность речи – Ригведа.

Сущность Ригведы – Самаведа.

Сущность Самаведы – Удгитха.

Конечная сущность сущностей,

высшее, превосходное,

восьмое – вот что такое Удгитха.

ЧХАНДОГЬЯ УПАНИШАДА, 1, 1, 2

Удгитха и есть священное слово ОМ, высшая и наиболее сконцентрированная форма мантрического выражения, в котором резюмируется сущность Вселенной, каковой она представлена в человеческом сознании.

Но человек не мог постоянно пребывать на вершинах вселенского переживания. Чувства, желания и потребности обыденной человеческой жизни также должны быть выражены, направлены и удовлетворены, и это служит толчком к созданию бесчисленных мантр, магических формул и заклинаний.

Атхарваведа содержит магические формулы против болезней (бхайшаджияни), молитвы обретения долголетия и здоровья (айушйяни), заклинания для защиты от демонов, колдунов, врагов (абхичарикани и критйяпратихаранани), любовные заклинания (стрикармани), заклинания для благополучия царской власти (раджакармани), заклинания для защиты и процветания дома, полей, скота, торговых дел и игры в кости, заклинания против змей и других опасностей, заклинания для очищения от греха и скверн и т.п. Вот два примера:

Заклинание для обретения любви женщины (VI, 8):

Как лианы охватывают дерево со всех сторон, так ты обними меня, о женщина, так же люби меня, так же не покидай меня!

Как орел на взлете прижимает свои крылья к земле, так и я хочу обнять твое сознание, чтобы ты могла меня любить, чтобы ты от меня не отвернулась!

Как солнце день за днем свершает свой путь в небесах над землей, так и я пребываю в твоем сознании, о женщина, чтобы ты любила меня, чтобы ты не отвернулась от меня!

Благословение во время посева (VI, 142):

Взойди и расцвети своей собственной силой, о зерно. Раскрой все сосуды, и пусть молния небес не причинит тебе вреда!

Когда мы взываем тебе, о бог зерна, и ты нас слушаешь, тогда поднимись подобно небу, будь неисчерпаем как море!

Неисчислимыми пусть будут те, кто служит тебе, неисчерпаемым пусть будет твое изобилие! Пусть будет изобилие у тех, кто дарует тебе, кто питается тобой!

Как мы видим, существовали заклинания на все случаи жизни. Они были так же свободны от моральной или религиозной точек зрения, как и рецепты врача (и фактически были направлены преимущественно на достижение физического благосостояния). И это вполне естественно, так как религия еще не стала независимой ценностью, еще не отделилась от полноты жизни – точно так же как и индивидуум не отделился еще от окружающей природы. Дитя удовлетворяет свои желания в естественном и безвинном эгоизме – безвинном, ибо у него отсутствует самосознание, эго. Моральность основана на самоответственности. Но если самость отсутствует или еще не достигнута ступень самосознания, определяющая личность (и самость заключается только в способности, в тенденции к рефлективному становлению сознания), то не может быть никакого понятия морали. Индивидуальность человека еще не раскрыта, а по этой причине не может существовать и какая-либо идея ее сохранения. Метемпсихоз не был известен во времена Ригведы. Но все больше человек осознавал жизнь и все большее участие принимал в ней. И если он больше интересовался своим телесным существованием, то следует заметить, что его тело простиралось значительно шире во вселенной, нежели мы можем себе представить. Он переживал физически, осязаемо все то, что мы постигаем теоретически. Силы природы, которые в нашем интеллекте сведены до уровня простых абстракций, были для него непосредственными переживаниями и физическими реальностями.