Буддизм

В древней ведической религии, которая еще не была отягощена догматикой, мы можем легко проследить это развитие. Тексты Брахмана, которые первоначально были живым источником вдохновения в форме магических заклинаний и песнопений, позднее стали сами объектом почитания. Их имманентная сила, Брахма, превратилась в бога и была отделена от первоначального внутреннего переживания; она стала предметом спекуляций, простым понятием, которое, несмотря на все эпитеты бесконечности, означает ограничение. И, когда мы анализируем последнюю стадию этого развития, сила, уже низведенная до уровня понятия, постепенно заменяется сомнением.

В нижеприводимых гимнах чувствуются первые ноты скепсиса. Там, где прежде были несомненные факты переживания, теперь возникают проблемы, всплывающие на духовном горизонте.

Не было не-сущего, и не было сущего тогда,

Не было ни воздушного пространства, ни неба над ним.

Что двигалось туда и сюда? Где? Под чьей защитой?

Что за вода была – глубокая бездна?

Не было ни смерти, ни бессмертия тогда.

Не было ни признака дня (или) ночи.

Дышало, не колебля воздуха, по своему закону нечто Одно,

И не было ничего другого, кроме Него.

Мрак был сокрыт мраком вначале.

Неразличимая пучина – все это.

То жизнедеятельное, что было заключено в пустоту,

Оно одно было порождено силой жара.

Кто воистину знает? Кто здесь провозгласит?

Откуда родилось, откуда это творение?

Боги появились посредством сотворения этого (мира).

Так кто же знает, откуда он появился?

Откуда это творение появилось:

Может, само создало себя, может, нет –

Тот, кто надзирает над этим миром на высшем небе,

Только он знает или же не знает.

РИГВЕДА, X, 129

*   *   *

Кто дает жизнь, дает силу,

Чьи приказы соблюдают все, чьи боги,

Чье отражение – бессмертие, чье – смерть, –

Какого бога мы почтим жертвенным возлиянием?

Чьим могуществом существуют эти снежные горы,

Чей, как говорят, океан вместе с Расой,

Чьи эти стороны света – его руки, –

Какого бога мы почтим жертвенным возлиянием?

Кем укреплены огромное небо и земля,

Кем установлено солнце, кем – небосвод,

Кто в воздухе измеряет пространство, –

Какого бога мы почтим жертвенным возлиянием?

Кто в своем величии охватывает взором воды,

Обладающие силой, порождающие жертвенный огонь,

Кто был единственным богом над богами, –

Какого бога мы почтим жертвенным возлиянием?

РИГВЕДА, X, 121

В конце концов старые боги были вытеснены высшим владыкой, сверхбогом, в тени которого они стали вести свое призрачное существование. Но этот сверхбог сам по себе есть не более чем предельная абстракция, посредством которой ничего не может быть высказано или познано и которая поэтому не способна оказать никакого влияния на жизнь.

Без сомнения, этот бог был логически необходим, когда начался процесс упрощения и унификации. Но логическая необходимость, хотя она и может удовлетворить философов, не способна в целом удовлетворить потребности человека или разрешить его жизненные проблемы. Каждый из первоначальных богов имел свою собственную функцию и свое зримое выражение в природе. В магической практике, которая была построена на параллелизме психических и космических сил, Брахмана была психологическим фактом и была связана с определенными действиями и результатами. Но с силой, которая лежит за пределами переживания, с принципом, который превосходит любое описание и выражение, с которым человек не может вступить в непосредственное отношение, невозможно что-либо сделать, невозможно ожидать какой-либо помощи от него.

Таким образом, человек достиг предела в своем исследовании мира и вернулся назад к исходному пункту: к самому себе. И теперь он открывает самого себя, осознает свою индивидуальность (но вместе с этим свое несовершенство и страдание, поэтому его наивно оптимистический взгляд на мир заменяется более или менее пессимистическим!). Начинается новое исследование: Человек.

Рядом с Брахманом, который царит в своем вечном покое, высоко вознесенный над судьбами человеческого мира, остается, как единственно активная сила в великом деле освобождения, – сам Человек, обладатель присущей ему силы и власти отвратиться от этого мира, от этого безнадежного состояния страдания (Ольденберг. Будда, Его Жизнь, Учение и Община).