Буддизм

А и уже обратимся к существу вопроса. Мы признаем, в противоположность господствующему мнению, что религия и наука не противоречат и не имеют возможности противоречить 1 иной по той несложной причине, что они заявляют о абсолютно различных вещах, противоречие же вполне вероятно лишь там, где 2 других утверждения.высказываются о одинаковом предмете

Выражая эту мысль, вначале, для большей отчетливости, с некоторым ответственным упрощением (которое мы в настоящий момент же далее исправим), у нас есть возможность заявить: наука исследует мир, религия познает Бога. В следствии этого правды одной аналогично слишком мало имеют все шансы противоречить правдам иной, как слишком мало, к примеру, астрономические правды о строении солнечной системы имеют все шансы противоречить, заявим, финансовому учению о законах денежного обращения

Но позвольте - возразят нам - так как религия собственным учением о Боге тогда как заменяет представления верующего о мире, жизни, человеке, т. е. о вещах, коие исследует наука, в следствии этого предложенное обоснование принужденно и абсолютно не устраняет проблемы. Возражение это целесообразно, хотя оно не отрицает выставленного нами утверждения, а лишь принуждает нас некоторое количество усложнить его. Вернее нужно заявить так: наука исследует мир и действа, в нем происходящие, без отношения их к чему-нибудь иному; религия же, познавая Бога, познает тогда как мир и жизнь в их отношении к Богу. В следствии этого, хоть и религия и наука затрагивают в некоторой степени одинаковое - мир и жизнь, хотя они берут эту действительность в 2 различных отношениях и потому заявляют так не о одинаковом, а о абсолютно различных вещах. Дабы дать понять это, приведем образчик соответствия некоторых наук. Способно ли геометрия противоречить физике? На первый взгляд, непонятный вопрос, на коий возможно ответить лишь негативно. Впрочем же геометрия заявляет о точках, линиях, плоскостях и развивает о них целый ряд трудных учений, в то же время как. физик не имеет возможности в том числе и допустить существования чего-нибудь похожего. Действительно, вполне вероятно ли существование точек, как чего-то, не имеющего практически никакого измерения, - линий, имеющих лишь длину, хотя не имеющих ширины и толщины; плоскостей, не имеющих практически никакой толщины (или глубины)? Реально для физика присутствуют лишь тела, имеющие незамедлительно все 3 пространственных измерения. Самое несложное наблюдение и размышление демонстрирует, что ни 1 как говорится гео-1метрическая фигура в том смысле, в каком ее берет геометрия, в физическом мире не присутствует и поприсутствуют не имеет возможности, а присутствуют действительности во много раз наиболее трудные и несовершенные, чем те идеальные формы, о коих заявляет геометрия. Не есть ли геометрия наука о фикциях, т. е., просто говоря, ложное знание? Случались мыслители, коие серьезно но и мыслили (например, британский философ Юм) Хотя, естесственно, это неверно. Дело объясняется просто: геометрия есть учение о пространственных формах как таковых в их отвлечении от физических вещей, коим они присущи, и в их фактически недостижимой чистоте; физика же исследует тела и их определенные формы, как они вероятны и встречаются в материальных вещах. Обе науки исследуют (отчасти) одинаковое - формы тел, хотя берут их в 2 различных отношениях; в следствии этого их выводы не совпадают, но и нисколько не противоречат приятель приятелю. Что правильно в отношении совершенных, образцовых форм, взятых вне зависимости от определенных тел, то неверно в отношении таких же форм, как они опытно даны в физических телах, Но даже это абсолютно не делает геометрию фикцией, реально лишней наукой, так как в физических телах, хотя только в приблизительном и искаженном облике, реально существуют идеальные формы, о коих заявляет геометрия; и любой инженер представляет, как реально существенны и необходимы геометрические чертежи и относящиеся к ним правды

Возьмем и уже иной образчик соответствия 2 утверждений. Предположим, что в вагоне едущего поезда вы обращаетесь к вашему соседу с заявлением: Будьте добры сидеть тихо-мирно на месте и вовсе не перемещаться беспрерывно Сосед обиженно отвечает вам: Я сижу абсолютно тихо-мирно на моем месте , на что вы к тому же возражаете: Как у вас есть возможность признать, что вы остаетесь на одном месте, как скоро вы по-настоящему с немаленький быстротой двигаетесь сообща с вагоном? Я думаю, вам грозит услышать, а быть может, и почувствовать очень впечатляющий ответ вашего соседа, коий решит, что вы издеваетесь над ним. Хотя кто же, непосредственно, прав? Остается ли по-настоящему ваш сосед на одном месте либо он перемещается? Естесственно, оба правы: в отношении вас и вагона ваш сосед не перемещается с места, ну а в отношении зе мл и и всех вещей вне вагона он перемещается. Вот образчик 2 других утверждений как будто о одном предмете (о пространственном движении либо покое этого тела), коие, впрочем, нисколько не противоречат одно другому, так как берут рассматриваемое действо в 2 различных отношениях либо в отношениях к разным вещям и, а значит, в сущности заявляют о различных вещах. Этот образчик вам может быть полезен не просто как прототип вероятной как говорится согласимости 2 других утверждений. Он по лично своему содержанию довольно может помочь уяснению настоящего соответствия меж учениями науки и религии. Продолжая эту аналогию, мы заявим: наука исследует отношение и действа, имеющие место внутри вагона, в котором мы все двигаемся, оставляя абсолютно в стороне отношение этого вагона и его пассажиров ко всему, что есть вне его; религия же обучает нас как раз тому, в каком отношении мы, пассажиры этого вагона, пребываем к той наиболее широкой сфере, коия обрамляет этот вагон и из коей объяснимо его перемещение как целого. Оба семейства знания не противоречат приятель приятелю, а абсолютно согласимы друг от друга и оба нам в равной степени необходимы. А однако, быть может, они не в равной степени необходимы. При различных жизненных обстоятельствах, в различные факторы и для различных людей то одно, то другое из этих знаний окажется во много раз нужнее другого. Раз я пищу без цели и без дела, просто дабы прокатиться, то мне, наверное, безразлично, куда я пищу и пищу ли я как говорится. Мне существенно лишь сыскать себе в вагоне удобное место, существенно, дабы мои соседи мне не вредили; я, быть может, никогда не удосужусь понаблюдать в окошко вагона либо сладить у кондуктора, где мы и пора ли вылезать; я практически полностью буду занят либо добыванием себе места спорами про это с иными пассажирами, либо разговором с моими соседями, либо чтением. Хотя раз я тороплюсь по делу и припоминаю, куда и зачем я пищу, я буду с наибольшим вниманием и интересом следить за тем, куда я пищу и где мне слезать, чем за всеми, в том числе и наиболее увлекательными инцидентами, внутри вагона и в связи хлопоты о комфортном, месте в вагоне не потеряю из виду перемещение самого вагона. Хотя так как в конечном итоге - любому среди нас, в том числе и праздному гуляке, где-то понадобиться вылезать; и рано либо поздно понадобиться припомнить, что двигаешься и куда-то приехал. А также, и в период пути случаются эти толчки, что не желая того очнешься, вспомнишь, что ты двигаешься, причем даже против воли заинтересуешься, где ты пребываешь и что произошло, т. е. в каком отношении вагон присутствует к тому, что есть и делается за его стенами. Впрочем, мы некоторое количество отвлеклись в сторону. В какой мере необходимо то либо другое знание, есть дело в некоторой степени вкуса, в некоторой степени дальновидности. В настоящий момент нам существенно другое: нам существенно доказать, что оба семейства знания - научное и религиозное - на самом деле не противоречат приятель приятелю. Постараемся продемонстрировать это уже без всяких аналогий и выяснить это общее заявление на определенных случиях конфликта (мнимого, сообразно нашему тезису) меж наукой и религией.