Буддизм

Истина о Блаженстве

Истина о Страдании в целом представляется как существенная или наиболее характерная особенность буддизма. Но те, кому нравится акцентировать внимание только на этом, забывают, что Истина о Страдании – это только половина Истины. Будда принимает факт страдания только как исходный пункт своего Учения (подобно тому, как врач вначале ставит диагноз, a затем выбирает метод лечения), но, продемонстрировав аксиоматическую ценность и универсальность своего фундаментального тезиса о страдании, он переходит к антитезису: Истина о Блаженстве (прекращение болезни, духовное выздоровление).

Будда описывает это философски однозначно: Благородная Истина о Прекращении Страдания (дуккха-ниродхо арья-саччам) – выражение, отличное тем, что не требует введения новой величины-понятия в строгую формулу Четырех Благородных Истин, целью которой является сведение всех факторов к общему знаменателю.

И Священные Писания никогда не забывают подчеркнуть тот факт, что указанное прекращение страдания является наивысшим благом и что каждый шаг; к этой цели сопровождается все более возрастающей радостью:

О! Мы живем очень счастливо, невраждующие среди враждебных;

О! Мы живем очень счастливо, неалчущие среди алчных;

О! Мы живем очень счастливо, хотя у нас ничего нет.

Питаясь радостью, мы живем как сияющие боги.

ДХАММАПАДА, 197-200

Чем более человек освобождает себя от алчности, ненависти и неведения, тем более возрастает его внутреннее ощущение счастья. Поэтому ниббана (санскр. нирвана), определяемое Буддой как совершенное освобождение от этих пут, называется высшим блаженством: ниббанам парамам сукхам (Дхаммапада. С. 203 –204).

Этот факт иллюстрируется эпизодом, непосредственно следующим за Просветлением Будды, согласно описанию в Махавагга : после достижения Просветления Будда пребывал семь недель в состоянии экстатического блаженства. Слово экстаз недостаточно корректно, если мы понимаем его в общепринятом смысле – быть вне себя от возбуждения; напротив, состояние разума Будды было исключительно спокойным и ясным. Но это блаженство экстатично в том смысле, что оно свободно от любых эгоистических мотивов, выходит за пределы сферы самости и мирских рассуждений. С точки зрения обыденной человеческой психологии это состояние было свободно от любых эмоций, и все же оно не являлось пассивным безразличием, отрицательным состоянием разума, но исключительно положительным и всеохватывающим духовным равновесием (татрамадж-хаттата), блаженством совершенной гармонии. Это – не радость индивидуального удовлетворения, но, скорее, блаженство-всеобщего характера, не тема для индивидуального размышления, но интуитивное проникновение в законы Действительности.

Этим объясняется сочетание на первый взгляд двух противоречащих друг другу терминов – упеккха (спокойное, равностное состояние сознания) и сукха (блаженство) в часто встречающемся выражении – упеккхако сатима сукха вихарати (равностно мыслящий в блаженстве пребывает), а также и присутствие сукха даже на четвертой ступени медитации (джхана) (в Абхидхамме считается пятой ступенью), где достигается состояние совершенной равностности, а любые проявления радости и страдания исчезают.

Отвергнув радость и страдание, отвергнув прежние печаль и праздность, вступив, Я пребывал в четвертой дхьяне; истлели радость и страдание, достигнута ступень прозрачной ясности, невозмутимости сознания. Но даже то блаженство, что во мне возникло, сковать не в силах было разум мой . Так сам Будда описывает свое переживание.

В течение аскетической практики йоги ощущения радости и счастья стали столь чуждыми для Будды, что он воспринимал их как опасность, которую непременно следует избегать. Но, увидев в конце концов бесплодность этой установки, он преодолел страх воспоминанием прежнего юношеского опыта медитации (под розовым деревом), в котором он впервые испытал это глубоко внутреннее, сокровенное блаженство; и он решает укрепить свое истощенное тело, которым пренебрегал во время аскезы, чтобы использовать радость как вновь найденное чудодейственное средство для достижения освобождения. В противоположность аскетам-брахманам, рассматривавшим страдание аскетизма как единственный путь, ведущий к освобождению, Будда утверждает, что радость, возникающая при сосредоточении разума, является одним из наиболее важных средств для достижения ниббаны. Но так же как и средство (лекарство), радость могла бы возбудить или смутить разум в столь же малой мере, как и боль. И, наконец, радость растворяется в том возвышенном состоянии ясности и безмятежности, которое, как мы видим, сохраняется даже в наивысших состояниях внутреннего самососредоточения, возникающих после преодоления чувств удовольствия и боли, и любых других эмоций. В этом наивысшем состоянии все оттенки мышления и чувств, рассудка и души сглажены. Теперь их место занимает то блаженное сознание единства, тождественности, неизменяемости и согласия, которое может быть описано только в отрицательных терминах, подобно тому, как мы описываем нирвану только как то, чем юна не является, не сомневаясь, однако, в реальности этого состояния. Отсутствие каких бы то ни было объектов в некотором помещении не делает само помещение менее реальным; напротив, характеристикой понятия пространство как раз и является отсутствие любых занимающих пространство объектов. С точки зрения пространства объект есть отрицательный принцип; с точки зрения объектов само пространство является отрицательным. Подобным же образом это высшее блаженство и нирвана, где оно переживается наиболее полно и совершенно, выглядит с точки зрения обычного человека отрицательным, пустым, нереальным, тогда как с точки зрения более высокого восприятия этот мир становится нереальным и негативным.

Значение радости и страдания согласно Абхидхамме

Значение радости и страдания в буддизме – проблема, которая вновь и вновь обсуждается и которая вообще решается с какой-либо достаточно субъективной точки зрения, несмотря на то, что система буддийской психологии позволяет нам разрешить этот вопрос исключительно объективно. Тексты Абхидхаммы в ясной и деловой форме излагают то, о чем Будда говорил при описании пути своего совершенствования, а именно радость – это один из важнейших факторов освобождения.

Чем менее присущи человеку ненависть и отвращение (доса, патигха) – порождения его иллюзии обособленности (моха) и ослепляющего эго, – тем более он счастлив, ибо страдание есть не что иное, как скованность воли, безуспешно пытающейся устранить препятствия ею же сотворенных тенденций отделения и ограничения. Соответственно горе или ментальное страдание (доманасса) появляются в психологической системе буддизма только в тех двух классах сознания, которые связаны с отвращением (патигха), – при этом телесное страдание следует понимать только как пост-следствие, или кармический результат (випака), – тогда как радость появляется в шестидесяти трех классах сознания. Из них всего лишь четыре составляют группу неблагоприятных ментальных состояний, четырнадцать относятся к благоприятным и нейтральным классам чувственного сознания (камавачара), тогда как сорок четыре класса относятся к более высоким (рупа-, арупавачара-читтани) и наивысшему (локуттара-читтани) типам сознания (см. Приложение, таблица V).

Другими словами: из общего числа ста двадцати одного класса сознания, которые рассматриваются в буддийской психологии, шестьдесят три сопровождаются радостью и только три – страданием, тогда как остальные пятьдесят пять классов являются нейтральными. Вряд ли можно найти более веский аргумент, нежели вышеприведенный факт, для отрицания пессимизма, в котором упрекают буддизм. Сколь слеп человек, если он преимущественно опирается только на эти три болезненные состояния сознания, хотя возможностей обретения счастья несравненно больше! Но какую перспективу открывает это знание для тех, кто настойчиво стремится к нему, сколь побудительно оно даже для слабых! Чем более человек совершенствуется, тем более лучезарным и счастливым будет его сознание. Именно счастье можно назвать характеристикой прогресса. По мере, своего всеохватывающего проявления оно становится все более и более возвышенным, пока наконец не превращается в ту ясную безмятежность, которой сияет лик Совершенного с Его неуловимо тонкой и нежной улыбкой, заключающей в себе Мудрость, Сострадание и всеохватывающую Любовь.

Может возникнуть возражение, что статистические данные Абхидхаммы научно не обоснованы, а поэтому не обладают никакой универсальной значимостью, никакой объективной ценностью. Но в данном случае это возражение неприемлемо, ибо здесь мы имеем дело с результатами жизненного опыта, которые по природе своей субъективны и иными быть не могут. Несмотря на то, что они логически систематизированы и представлены как произведения духовного творчества, они, однако, не являются результатом логических построений и поэтому не могут быть доказаны методами логики, но только посредством вновь оживленного переживания, путем реализации тех же самых ментальных состояний и условий, на которых основана данная психологическая система. Наиболее важным в этих статистических данных, как нам кажется, является тот субъективный элемент, который весьма недвусмысленно представляет установку раннего буддизма, т.е. дух, лежащий в его основе. С исторической, а также и с чисто эпистемологической и (практической) религиозной точек зрения это является наиболее важным и существенным.

При анализе множества градаций проявления радости и блаженства мы можем выделить, как и в случае страдания, три основных типа. Первым является физический: телесное здоровье и чувственное наслаждение (кайика сукха); следующим более высоким типом является ментальная радость (камавачара-соманасса), заключающаяся в удовлетворении интеллектуальных или эмоциональных склонностей, индивидуально обусловленных и ограниченных; наивысшим типом является чистая радость, или блаженство (четасика сукха), свободное от эгоистических интересов и индивидуальных ограничений, радость, которая разделяет счастье других существ (мудита) и в своем всеохватывающем величии выводит индивидуума за пределы мирского переживания в сферу духовных и этических ценностей (локуттара).

После достижения Буддой этого наивысшего состояния блаженства перед ним возникла проблема описания пути, который ведет от обычного (мирского) состояния сознания (локийя читта) к достижению этого сверхмирского блаженства. Этот путь составляет четвертую и наиболее важную часть Четырех Благородных Истин, синтез всей формулы в целом: Восьмеричный Путь освобождения от страдания и кармических пут.